До света (сборник) - Страница 51

Лида проглотила кусочек сухого печенья.

– Значит, я по этой классификации – твоя приятельница?

– Не совсем, – смакуя первый глоток, сказал Блоссоп. Поднял крошечный узкий бокал, наполненный светлым крамматом, и задумчиво повертел его перед глазами. – Нет, все-таки не сочетается… – пояснил, окатывая Лиду сверкающим темным взглядом: – Поскольку ты от меня финансово не зависишь и поскольку у нас нет договоренности об оплате услуг, то мы оба имеем так называемый статус друга. Познакомьтесь, это мой друг мистер Блоссоп. Очень приятно, мистер Блоссоп. Чем занимаетесь?..

Лида вздохнула.

– Мне этого никогда не усвоить. Столько разных нюансов и столько оттенков в зависимости от положения человека. Надо, видимо, здесь родиться, чтоб понять это.

Блоссоп пожал плечами.

– Во-первых, ты тут бываешь. И вероятно, будешь еще приезжать время от времени. А во-вторых, это наука бездельников. Научиться ей можно. Главное – не напрягаться.

– Не напрягаться?

– Не лезть из кожи.

Лида вытянула из пачки тонкую женскую сигарету, и перед ней тут же возник пляшущий язычок огня. Она еле удержалась, чтобы не поблагодарить сразу же исчезнувшего официанта. Затянулась и выпустила синий клуб дыма.

– Все-таки, Блосс, ты здорово говоришь по-русски. Иногда я даже забываю, что ты иностранец. Никакого акцента, нормальная русская речь. И все равно, со стариками – ужасно. Когда представишь, что такой лысый, холодный тебя обнимает – такой жилистый весь, наверное с выпирающими суставами. Вот уж ни за что бы не согласилась. Ни за какие деньги…

– Это потому что у тебя деньги есть. А вообще-то не такие уж они и противные. И не так уж много хотят, если говорить откровенно. – Блоссоп снова промокнул губы салфеткой. – В конце концов, черт с ними. Поговорим лучше о нас. Ты когда улетаешь, утром?

– Около десяти.

– Ну тогда у нас есть еще целый вечер. Я надеюсь, сегодня ты не обременена никакими обязанностями?

– Сегодня – нет, – ответила Лида.

– Протоколы, согласование сроков, переговоры с партнерами?

– Все позади.

Она слегка потянулась.

– Чудненько, – сказал Блоссоп. – В «Павильоне» сегодня концерт струнной музыки. Разумеется, не натуральные струнные – электроника. Но звучание, судя по отзывам, в общем недурственное. А потом, если хочешь, ночные катания…

Он замолчал.

Тощий, стянутый джинсами человек с волосами до плеч наклонился, опираясь о столик, и как будто с неожиданным удивлением обозрел сначала окаменевшего Блоссопа, а потом – так же – Лиду, которой стало неловко.

– Привет, Блоссоп, – насмешливо сказал он. – Рад тебя видеть. Давно в наших краях? А ты нисколько не изменился: заманиваешь, и вроде бы небезуспешно.

Его черные пристальные глаза приводили Лиду в смущение. Слишком уж бесцеремонно он ее изучал.

Блоссоп опомнился.

– Привет, Марко, – сказал он. – Ты, как всегда, вовремя. Познакомься, это мой друг мисс Топпер.

– Очень приятно, мисс Топпер.

– Мне – тоже…

Марко тряхнул головой.

– Что вы здесь делаете, мадам? Вы, благодарение богу, и молоды, и красивы. И вам надлежало бы быть совсем с другими людьми. Зачем вам мир стариков? Неужели вам интересны мощи, прикидывающиеся живыми?

Блоссоп недовольно сказал:

– Старые песни, Марко. Дескать, цивилизация вырождается, жизнь бессмысленна, необходимо решительное обновление. Это говорили еще коммунисты…

– А я коммунист, – кивнул Марко. – Каждый честный человек сейчас должен быть коммунистом.

– Ну вот еще! – Лида вздрогнула.

Блоссоп тут же положил свою ладонь на ее.

– Не пугай моих друзей, Марко. Лучше закажи себе что-нибудь соответствующее. Можешь передать Карлу, чтобы записал – на меня…

Марко ответил – пародируя искреннюю растроганность:

– Старый, щедрый, великодушный Блоссоп. Как заботится он о своих приятелях! Кстати, Блоссоп, а ты видел, какая сегодня луна?

Лида вдруг ощутила, что пальцы, накрывающие ее ладонь, резко дернулись. Наступила тяжелая пауза.

А затем Блоссоп сказал:

– Обязательно тебе требуется все испортить…

Вид у него был расстроенный.

Тогда Марко демонически захохотал и, не обращая внимания, что на него оборачиваются, отошел к длинной стойке, за которой к нему согнулась вылощенная фигура бармена. Лида видела, как они объясняются, поглядывая в их сторону.

– Кто это?

– Литератор, – ответил Блоссоп. – Знаменитость в масштабах города. Почему-то считается, что люди искусства могут безнаказанно оскорблять всех остальных. Это как бы их привилегия, правило хорошего тона…

– Он тебя огорчил?

– Нисколько… – Блоссоп отодвинул от себя недопитый кофе. – Просто неприятно, когда к тебе относятся с явным высокомерием. И особенно если для этого нет никаких оснований.

Он выпустил Лидину руку.

– Впрочем, не стоит. Посмотри, вот это – греческий миллиардер Николантис. Ты, наверное, читала о нем. Ему, кажется, принадлежит половина всего торгового флота.

Сухощавый, надменный, высокий, подтянутый человек энергичной походкой пересек помещение ресторана и, остановившись у столика, по-видимому подготовленного для него, уважительно наклонил седую продолговатую голову.

Блоссоп кивнул в ответ.

– Представлять вас друг другу не буду. Он расстался с любовницей и сейчас подыскивает замену.

– А ты боишься меня потерять?

– Конечно, – ответил Блоссоп.

– Так я тебе нравлюсь?

– Не сомневайся…

Лида мягко вздохнула и затянулась дымящейся сигаретой.